Лежанка ждет кота, пузан-горшок — хозяйку —
Объявятся они, как в солнечную старь,
Мурлыке будет блин, а печку-многознайку
Насытят щаный пар и гречневая гарь.

В окне забрезжит луч — волхвующая сказка,
И вербой расцветет ласкающий уют;
Запечных бесенят хихиканье и пляска,
Как в заморозки ключ, испуганно замрут.

Увы, напрасен сон. Кудахчет тщетно рябка,
Что крошек нет в зобу, что сумрак так уныл —
Хозяйка в небесах, с мурлыки сшита шапка,
Чтоб дедовских седин буран не леденил.

Лишь в предрассветный час лесной снотворной влагой
На избяную тварь нисходит угомон,
Как будто нет Судьбы, и про блины с котягой,
Блюдя печной дозор, шушукает заслон.

<1914>

 Николай Клюев, «Избяные песни», II. Это одно из тех стихотворений, которые, что называется, крепко ударили по голове. Оно звучало на моих устах, звучало в мыслях, никак не хотело оставлять… После нескольких попыток я выдал рассказ «Поводок», и тогда отпустило.